Рассказывали потом, что, когда камердинер вбежал в спальню на
сильный звон колокольчика, он нашел Ивана Матвеича не на кровати, а в двух шагах от нее. И будто он сидел на полу, скорчившись, и два раза сряду повторил: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» И будто это были его последние слова. Но я не могу этому верить. С какой стати он заговорил бы по-русски в такую минуту и в таких выражениях!
Неточные совпадения
Но он предпочел бы серый день, более
сильный ветер, больше пыли, дождь, град — меньше яркости и гулкого
звона меди, меньше — праздника.
Минут пять молча пили чай. Клим прислушивался к шарканью и топоту на улице, к веселым и тревожным голосам. Вдруг точно подул неощутимый, однако
сильный ветер и унес весь шум улицы, оставив только тяжелый грохот телеги,
звон бубенчиков. Макаров встал, подошел к окну и оттуда сказал громко...
К мерному
звону кандалов, шуму морского прибоя и гуденью телеграфных проволок скоро привыкает ухо, и от этих звуков впечатление мертвой тишины становится
сильнее.
Над городом гудел
сильный и радостный
звон, и посреди полнейшего мрака местами мелькали освещенные плошками колокольни храмов.
Я наткнулся на него лунною ночью, в ростепель, перед масленицей; из квадратной форточки окна, вместе с теплым паром, струился на улицу необыкновенный звук, точно кто-то очень
сильный и добрый пел, закрыв рот; слов не слышно было, но песня показалась мне удивительно знакомой и понятной, хотя слушать ее мешал струнный
звон, надоедливо перебивая течение песни.
По лицам людей, кипевших в его доме, по их разговорам и тревожным глазам Любы он знал, что жизнь возмущается всё глубже, волнение людей растёт всё шире, и тем
сильней разгоралось в нём желание писать свои слова — они гудели в ушах его колокольным
звоном, как бы доносясь издали и предвещая праздник, благовестя о новой жизни.
По так называемой губернаторской улице протянулась целая вереница разнообразнейших экипажей; тут были и пошевни, запряженные лихими тройками, украшенными лентами и бубенчиками с малиновым
звоном, и простые городские сани, и уродливые, нелепо-тяжелые возки, и охотницкие сани, везомые
сильными, едва сдерживаемыми рысаками.
Яркое, горячее солнце, бьющее в открытые окна и в дверь на балконе, крики внизу, плесканье весел,
звон колоколов, раскатистый гром пушки в полдень и чувство полной, полной свободы делали со мной чудеса; я чувствовал на своих боках
сильные, широкие крылья, которые уносили меня бог весть куда.
…Где-то за перегородкой, как будто от какого-то
сильного давления, как будто кто-то душил их, захрипели часы. После неестественно долгого хрипенья последовал тоненький, гаденький и как-то неожиданно частый
звон, — точно кто-то вдруг вперед выскочил. Пробило два. Я очнулся, хоть и не спал, а только лежал в полузабытьи.
И вот однажды, ошеломленный ужасом от всего виденного, с сердцем, почти разорвавшимся от сострадания, Ницше вышел на дорогу. Вдали послышался быстрый топот,
звон и шум. И мимо Ницше, как сверкающая молниями туча, пронесся в атаку кавалерийский полк. Молодые, здоровые,
сильные люди радостно и опьяненно мчались туда, где многие из них найдут смерть, откуда других потащут на те же перевязочные пункты с раскроенными головами, с раздробленными суставами, с распоротыми животами.
Звон утих. Слышался только отдаленный шум экипажей да кашель Парамона, а грусть и злоба Невыразимова становились всё
сильнее, невыносимей. В присутствии часы пробили половину первого.
Невыразимов отошел от форточки и в тоске зашагал по комнатам. Рев колоколов становился всё
сильнее и
сильнее. Чтобы слышать его, не было уже надобности стоять у окна. И чем явственнее слышался
звон, чем громче стучали экипажи, тем темнее казались бурые стены и закопченные карнизы, тем
сильнее коптила лампа.
Через два вагона вперед вдруг как будто кто-то крякнул от
сильного удара в спину, и с удалым вскриком в тьму рванулись буйно-веселящие «Сени». Звуки крутились, свивались с уханьями и присвистами; в могучих мужских голосах, как быстрая змейка, бился частый, дробный, серебристо-стеклянный
звон, — кто-то аккомпанировал на стакане. Притоптывали ноги, и песня бешено-веселым вихрем неслась навстречу суровому ветру.